Московская
Щербинка

...Вниз - не смотри...
Огней скольженье
И ветер - всё…

Чем ночь темней,
Тем ярче путь…
Одним движеньем
Отдай в ладони тишины
Стремленье окунуться в небыль…

…Мы – две схлестнувшихся волны
В бесстрастном океане неба,
Чтоб в сети душ вошел улов
Случайно найденного чуда,
Плети мне кружево из слов,
Пропахших звездами…

…Покуда
В уютной томной темноте
Часы не вступят – гулким боем…

…Мы - сон о сбывшейся мечте,
Который снился нам обоим…

Как возможно на свете беду грозящую
Легковесными мерами отвести?
Ведь былое... Ну что оно -может спасти,
Если отсутствует настоящее?!

...Следуй своей дорогой, и пусть люди говорят что угодно! (Данте Алигьери)

Я счастлив что увидел вас,
И не хочу я всё забыть.
Не понимаю вовсе я как вас
Такую можно не любить.

...Следуй своей дорогой, и пусть люди говорят что угодно! (Данте Алигьери)

Бросай сомнения свои!
Люби и верь. Чего же проще?
Не зря ночные соловья
До хрипоты поют по рощам!

...Следуй своей дорогой, и пусть люди говорят что угодно! (Данте Алигьери)

И навечно
совпало с нами
это время в календаре.

Что спорить, она откровенна,
Но только я хмуро молчу.
Ведь я же солгу непременно,
Когда ей скажу, что хочу.

...Следуй своей дорогой, и пусть люди говорят что угодно! (Данте Алигьери)

Аромат сжигаемых растений
Открывал пространства без границ,
Где носились сумрачные тени,
То на рыб похожи, то на птиц.

Плакали невидимые струны,
Огненные плавали столбы,
Гордые военные трибуны
Опускали взоры, как рабы.

А царица, тайное тревожа,
Мировой играла крутизной,
И ее атласистая кожа
Опьяняла снежной белизной.

Отданный во власть ее причуде,
Юный маг забыл про все вокруг,
Он смотрел на маленькие груди,
На браслеты вытянутых рук.

Юный маг в пурпуровом хитоне
Говорил, как мертвый, не дыша,
Отдал все царице беззаконий,
Чем была жива его душа.

А когда на изумрудах Нила
Месяц закачался и поблек,
Бледная царица уронила
Для него алеющий цветок.

В одном Лесу, где у деревьев кроны
Ветвей неисчислимого числа,
Назначили Министром Обороны
Не Волка, не Медведя, а Осла.

Нет, никого не путал бес лукавый.
И Царь Лесной был вовсе не дебил.
В Лесу том правил сам Орёл Двуглавый,
А он с Ослом когда-то дружен был.

Когда на свете всё решают связи,
То многое понятно и без слов.
Подумаешь, судьба из грязи в князи
Выводит и не эдаких ослов.

Весть разнеслась по всей лесной твердыне
От южных чащ, до северных болот,
Что отданы во власть Ослу отныне
Оплот Державы – Армия и Флот.

Шептались даже пиявки в каждой луже,
Смакуя в сплетне едкое словцо,
Осёл то наш гражданским был к тому же,
Что для военных, как плевок в лицо.

Осёл, страдая манией величья,
Задумал как-то, с бодуна видать,
Что не мешало б новое обличье
Многострадальной армии придать.

Ну, числился б Министром для проформы,
Так нет же, дурень, Господи прости,
Решил свои ослиные реформы
Во вверенных структурах провести.

И понеслись по всем войскам приказы,
В которых глупость – каждая строка…
Поверьте, нет заразнее проказы,
Чем инициатива дурака!

Недвижимость и земли министерства
Продать лесной братве за полцены!
Как видите, такие изуверства
Случаются порой и без войны.

Войска порезать до смешных размеров –
Войны ж не ожидается пока!
И поменять не плохо б офицеров
На менеджеров в модных пиджаках.

Вот так Осёл, копыт не покладая
И закусив упрямо удила,
Питательную зелень поедая,
Творил свои ослиные дела.

Весь Лес гудел, протестом сотрясаем:
«А если враг! Что делать будем с ним?
Ослиными ушами забросаем?
И криками «И-а» ошеломим?»

Кричали только Дятлы и Вороны,
Засевшие в Парламенте лесном,
Что повезло с Министром Обороны,
Что не осёл он, будучи Ослом!

Одних вояк, как водится, забыли
Спросить: «А как, служивые, дела?»
А ведь они не просто так завыли
От выходок ретивого Осла.

Профессию избрав из незавидных,
Служа на благо Леса за гроши,
Они уже не ждут берлог солидных,
Для них и норки будут хороши.

Но у Осла другие интересы,
До подчинённых дела нет Ослу.
К тому же дрессированная пресса
Поёт ему и славу и хвалу.

Коль дальше так пойдёт, судите сами:
Хотят того «верхи», иль не хотят,
Останется Осё служить с ослами,
А Родину ослы не защитят.

Мораль моя отнюдь не будет длинной.
Дай, Бог, чтоб не случилося войны…
Но если вдруг, то армией ослиной
Врагу смертельно… будем мы смешны! ©

Да, есть на земле вещество одно,
И тут ни при чем наука:
Всех крепче и было и быть должно
Твердое слово друга!

...Следуй своей дорогой, и пусть люди говорят что угодно! (Данте Алигьери)

Мой мужчина меня будит поцелуем..
и, разбуженную - мягко обнимает,
я в вихры его пшеничные подую,
и в объятьях я его почти растаю...

мой мужчина к остальным ревнует лицам,
и нахмуривает до-смешного брови,
на меня пытаясь то ли разозлиться,
то ли выглядеть трагическим героем,

мой мужчина улыбается довольно,
когда я чернику ем с его ладони,
и подует на коленку, если больно
я ударюсь, подскользнувшись на балконе...

мой мужчина, как и я, всю любит живность
моему коту не скажет "брысь" сердито,
и меня не променяет на машину...
и с компьютором пол-ночи не сидит он,

мой мужчина помогает мне обуться,
и расчесывает волосы прилежно,
рад всегда, когда б домой мне не вернуться,
и встречает, прижимаясь телом нежно...

не боится, крепко взяв меня за руку
от друзей услышать "рохля", "подкаблучник"
и "брутальному" любому фору другу
даст мой нежный, мой родной, мой самый лучший!

не Рокфеллер он! да, Господи, зачем мне?
ведь дороже всех подарков мне в кармашке -
вдруг найти пол-шоколадного печенья,
и три мятые глазастые ромашки..

я любима - безкорыстно, безпричинно!
вот опять, за мной как хвостик тихо ходит,
самый лучший на планете - мой мужчина!

моему мужчине был недавно годик...

Мне нравится с берега ранней весной,
Раздевшись, в студеную воду нырнуть.
Обдаст тебя сразу огонь ледяной.
От холода трудно сначала вздохнуть.

Потом ты плывешь, рассекая руками
И воды и зари многоцветное пламя.
Но так проберет леденящий поток,
Что пробкой летишь на прибрежный песок.

Мне холод такой не мешает ничуть,
Он бодрость и радость вливает мне в грудь,
Он утренней песнею в сердце звенит,
Он сил прибавляет, он кровь горячит.

Люблю я ядреный январский мороз
С холодным сверканьем синеющих льдов,
С лыжней, по которой летишь под откос,
Обрывками песен пугая клестов.

Что холод и что мне лихая зима,
Коль можно хрустальную свежесть вдохнуть?!
Не кровь в моих жилах, а юность сама.
Рассвет загорелся, скорее же в путь!

Но все же мороз и меня леденит.
Едва лишь свидания час настает,
Глаза твои лед, и душа твоя лед,
И каждое слово, как льдинка, звенит.

Зачем же тогда я про нежность пою?
Затем, чтоб помочь пробудиться весне,
Разбить скорлупу ледяную твою,
Согреться, а нет - так согреть на огне.

Когда б я не верил всем сердцем в твой пыл,
Чудачка, неужто б тебя я любил?!
Сказал и почувствовал: кажется, лгу -
Пусть лед! Все равно разлюбить не смогу!

P.S. Danya, не останавливайтесь на достигнутом, выкладывайте прекрасные творения

...Следуй своей дорогой, и пусть люди говорят что угодно! (Данте Алигьери)

Жираф

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.

Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.

И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав..
Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.